Завацкая Яна - Разорванный Мир
ЗАВАЦКАЯ ЯНА
РАЗОРВАННЫЙ МИР
- Святая мать, - Чена склонила голову, - Этот вопрос не дает мне покоя...
- Я слушаю тебя.
- Святая мать, мы в Арвилоне не знаем мужчин, и страх овладел нашей жизнью... Скажите мне, как преодолеть этот страх?
- Дочка, - монахиня положила руку на плечо Чены, - Человек один преодолеть страх не в силах. Можно только спрятать его. Но есть и другое. Божественная любовь сильнее страха.
Ты можешь победить страх любовью.
- Святая мать, но я не совсем понимаю...
- Что?
- Что такое любовь?
Знайте: наша война -
это наша любовь.
И в этой войне льется нужная кровь.
Значит, наша любовь -
Это наша война.
И нам этой битвы хватает сполна.
"Наутилус", "Песня в защиту мужчин".
Что мы скажем нашим детям,
Когда матери пойдут на войну?
"Песня в защиту женщин"
Самолет заходил на посадку. Толчок - шасси коснулись полосы. Тело истребителя мелко завибрировало, затряслось, словно по ухабам, хоть полоса была ровной.
Скорость падала, и вот самолет повернул и вырулил к своей обычной стоянке, в укрытие, и замер здесь на месте. И только тогда, откинувшись в кресле, Дали Маттаури почувствовала, как к горлу подкатывает комок, и хочется заплакать, и кружится голова.
И глаза режет - так бывает, когда хочется спать, и сил нет дойти до кровати. Дали посидела несколько секунд в изнеможении. Потом она стащила шлем (руки вдруг стали очень тяжелыми, неподъемными) и полезла из кабины истребителя вниз.
Дали спрыгнула на землю. Пряный запах трав, запах зноя поднимался над короткой травой летного поля, растущей меж бетонных полос. Вечернее, падающее к западу солнце все еще палило так, что под костюмом, казалось, образовалась жаровня...
Впрочем, промокшая насквозь рубашка прилипла к телу давно и прочно. Голова опять закружилась. Да что же это такое! - Дали оперлась рукой снизу о стойку шасси, постояла немного, закрыв глаза. Неужели возраст...
С кровообращением неладно. Не дай Бог... Или это просто усталость?
- Дали!
Летчица встрепенулась. Ну конечно же, Римонда... Господи, что же она, так и караулила тут, на поле, пока звеньевая не появится?
- Ты что, тут и торчала все время? - поинтересовалась Дали, отрывая голову от шасси. Римонда подошла к ней - молоденькая, много моложе Дали, черноглазая, смуглая, в одной зеленоватой рубашке - в жару разрешалось куртки не носить. Под воротником был кокетливо повязан черный бантик со спускающимися книзу длинными шнурами, такое тоже допускалось формой.
Римонда подошла и молча перекрестила Дали.
- Три часа. Тяжело было? - спросила она.
- Да ничего. Сейчас пойду начальству докладывать. Ждут ведь уже.
Дали приветливо поздоровалась с девушками-техниками, бегущими уже к самолету. Летчицы двинулись через поле к низеньким серым зданиям администрации и казарм.
Аэродром был стационарный, серьезных бомбежек давно не переживал, и домики смотрелись довольно аккуратно, даже цветочки вокруг них кое-какие высадили. Дали толкнула входную дверь.
- Я тут тебя подожду, - сказала Римонда.
Дежурная, совсем молоденькая девчонка Мирейя, радостно приветствовала Дали.
- Я доложу госпоже полковнице, - она постучалась и исчезла за дверью. Дали молча рассматривала цветы на окне, вышитую кем-то занавеску, репродукцию с лесным пейзажем на стене. Мирейя выскочила из кабинета.
- Войдите, пожалуйста, - сказала она. Дали молча шагнула в кабинет.
Мэррит, командир полка, самая старшая и опытн