b5e5c8df     

Заворотный Валерий - Кухтик, Или История Одной Аномалии



Валерий Заворотный
Кухтик, или История одной аномалии
Несколько слов об авторе:
Валерий Заворотный (1944 г.) много лет работал в области
программирования.
Занимался публицистикой, писал сценарии для научно-популярного кино.
С 1994 по 2002 год - заместитель главного редактора журнала "Звезда".
Несколько слов о книге:
"Роман-сказка для детей старшего и пожилого возраста", - как шутливо
обозначил жанр своей книги автор, - представляет собой замысловатый сплав
романа-памфлета о России последних десятилетий и повествование о жизни
"маленького человека" в водовороте тех лет. Эта книга не о политике, хотя
на её страницах можно встретить пародии на всех известных политиков 70-х -
90-х годов. Жизнь и приключения героев романа протекают на фоне
"брежневского", "горбачевского" и "ельцинского" периодов. По сути, это -
краткая история развала "старой" и нарождения "новой" России.
Иллюстрации в архиве:
"...После короткого перерыва на трибуну вышел один из Местных
Партийных Начальников с пачкой бумаг в руке. Разложив их на трибуне, он
начал ответную речь.
- С огромным вниманием прослушав исторический доклад, мы все как один
глубоко осознали необходимость перековки и... - Начальник посмотрел в
бумажку. - И голосиловки... Мы целиком разделяем и полностью поддерживаем
новый курс на осознание, ускорение, проникание и углубление... Все, к чему
призывает нас партия, под руководством которой мы руководим, руководствуясь
её мудрым руководством, будет безусловно выполнено в условиях усложнения
условий, обусловивших условия их выполнения..."
Часть первая
СНЫ
I
начале было слово. Но слово это Кухтик проспал.
Проспал он и следующее за ним, и множество других слов.
Время от времени сквозь сон всплывал он куда-то наверх, туда, где
невнятно булькали, словно плескались в мутной воде, какие-то звуки. Там,
наверху, он тяжко вздыхал, сопел, шмыгал носом и снова опускался в уютную
темноту.
Слова были похожи на рыб. Некоторые из них (толстые и ленивые, все
больше на "о" и на "а") медленно проплывали перед Кухтиком, тихо шевелили
хвостами-суффиксами и исчезали во тьме. Другие - помельче и покороче -
шарахались плоскими стаями, налетали друг на друга, сливались в размытые
серебристые пятна, и от пятен этих отлетали чешуйками гласные и согласные.
Кухтик силился разобрать слова, но не мог. Подплыло одно, совсем было
различимое, но тут же как-то хитро вывернулось, проблеснуло боком,
прозвучало задом наперед и исчезло. Раздосадованный, рванулся он следом,
заелозил ногами, чуть не свалился с кровати и приоткрыл глаза.
Мир был расплывчатым и подозрительно тусклым. Ничего хорошего такой
мир предвещать не мог.
Два серых, покрытых бороздками полушария в голове Кухтика нехотя
просыпались. Собственно, проснулась пока только часть Кухтикиного мозга,
где крохотные, похожие на паучков клетки стали быстро сообщать друг другу
нечто чрезвычайно важное и требовать: "Оцени обстановку". Но другая часть
мозга ещё спала и категорически не желала ничего оценивать. Борьба велась с
переменным успехом.
"Дай покою", - лениво приказал Кухтик бодрствующей половине мозга, и
подозрительный тусклый мир снова растворился во тьме. Досаждавшие было
звуки смолкли. Наступила тишина. Тощее Кухтикино тело, укрытое мятым
одеялом, пребывало в полном покое и неподвижности.
Неподвижность эта, впрочем, была относительной.
Кровать, на которой распластался Кухтик, стояла в углу квадратной
комнаты. Сама комната была частью кирпичного дома, расположенного в центр



Содержание раздела